Цитаты из книги Эрнест Хемингуэй. Острова в океане

***
Жизнь человека не много стоит в сравнении с его делом.

***
У человека только и есть, что гордость. Бывает, её у него уж слишком много, и тогда это грех. Ради гордости все мы иногда делаем то, что кажется невозможным. А мы идем на это. Но нужно, чтобы гордость была подкреплена разумом и осмотрительностью.

***
- Но вы всегда блистали латынью. Я знаю это от ваших школьных товарищей. - Моя латынь совсем никуда. Так же как и мой греческий, и мой английский, и моя голова, и моё сердце. Я сейчас могу говорить только на охлаждённом дайкири.

***
Когда же тебе жилось лучше всего? – спросил он себя. Да всё время, в сущности, пока жизнь была проста и деньги ещё не водились в ненужном избытке, и ты был способен охотно работать и охотно есть.

***
Чувство долга – замечательная вещь. Не знаю, что бы я стал делать после гибели Тома, если бы не чувство долга. Ты мог бы заниматься живописью, сказал он себе. Или делать что-нибудь полезное. Да, может быть, подумал он. Но повиноваться чувству долга проще.

***
Потому что все мы убийцы, сказал он себе. Все, и на этой стороне и на той, если только мы исправно делаем своё дело, и ни к чему хорошему это не приведёт.

***
- Он хороший человек, - шёпотом сказала Томасу Хадсону Умница Лил. – Политик. Но очень честный и очень весёлый. Политик обнял Лил за талию. - Ты с каждым днём худеешь, жизнь моя, - сказал он. – Мы с тобой, наверно, одной политической партии.

***
- А почему не провести водопровод, хорошо заработать на нём и словчить как-нибудь ещё? - Лучше, чем с водой, не словчишь. Пообещайте людям воду, вот вам и деньги. Какой политик будет проводить хороший водопровод и тем самым ставить крест на своём мошенничестве? Политики неопытные, бывает, постреливают друг друга из-за всяких мелких дел, но кто захочет выбивать истинную основу из-под политической экономии? Предлагаю тост за таможню, за махинации с лотереей, за твёрдые цены на сахар и за то, чтобы у нас никогда не было водопровода.

***
Я терпеть не могу две вещи. Мужчин, когда они плачут. Я знаю, плакать им иногда приходится. Но я этого не люблю. И ещё не терплю, когда они ругают своих жён. А почти все этим занимаются.

***
Я действительно чувствую себя лучше, подумал Томас Хадсон. То-то и странно. Всегда тебе становится лучше, всё в конце концов преодолеваешь. Только одного нельзя преодолеть, это – смерти. - Ты была когда-нибудь мёртвая? – спросил он Лил. - Конечно, нет. - Я тоже. - Скажи мне, Том. Что тебя так огорчает? - Весь мир.

***
Принцесса была такая деликатная и аристократическая кошечка, дымчато-серая с золотыми глазами и утончёнными манерами, и держалась с таким достоинством, что в свои периоды течки она могла служить иллюстрацией, объяснением и наконец обличением тех скандальных историй, что случаются иной раз в королевских фамилиях. После того как Томас Хадсон повидал Принцессу во время её течки – не в первый трагический раз, но когда она уже была взрослой, и красавицей, и на его глазах сменила всё своё достоинство и уравновешенность на самую безудержную распущенность, - он понял, что должен до смерти хоть раз изведать любовь какой-нибудь настоящей принцессы, столь же прелестной, как эта.

***
Нужно находить главное в самом себе, где бы ты ни был.

***
Конец твоего мира приходит не так, как на великом произведении искусства. Его приносит с собой местный паренёк – рассыльный из почтового отделения, который вручает тебе радиограмму и говорит: «Распишитесь, пожалуйста, вот здесь на отрывном корешке. Мы очень сожалеем, мистер Том».

***
Он выработал в себе умение не ссориться с женщинами и не жениться на них. Научиться этим двум вещам было не легче, чем упорядочить свою жизнь и привыкнуть работать размеренно. Однако он научился, и теперь уже, думалось, навсегда.

***
По-моему, школа просто необходимость, с которой приходится мириться. А любить её едва ли кто любит.

***
Будь я стоящим человеком, из меня, может и вышел бы хороший художник. Но, может, я такая сволочь, что из меня получится хороший писатель.

***
Знаешь, Томми, зло - страшная вещь. И оно изощряется, как дьявол. А ведь в старину были какие-то понятия о добре и зле.

***
Почему все так называемые хорошие люди непереносимо скучны, а люди по-настоящему хорошие и интересные умудряются в конце концов испортить жизнь и себе, и окружающим, и всем близким?

***
Излечить горе может только смерть, а всё другое лишь притупляет и обезболивает. Говорят, счастье скучно, но это потому что скучные люди нередко бывают очень счастливы, а люди интересные и умные умудряются отравлять существование и себе, и всем вокруг.

***
Счастье - самая замечательная вещь на свете, и для тех, кто умеет быть счастливым, оно может быть таким же глубоким, как печаль.