Цитаты из книги Ольга Лукас. Тринадцатая редакция. Найти и исполнить

***
Магическая формула «Чем меньше женщину мы любим…», завещанная нам предками, работает далеко не со всеми. Демонстрируя незаинтересованность, ты не во всяком сердце сможешь пробудить нежные чувства. И потом, все вечно забывают правильный результат формулы: «Тем легче нравимся мы ей». Легче – но не дольше, честнее и качественнее. Легко пришло – легко ушло. Одноразовую посуду в лучшем случае отправляют на переработку. Но если твои интересы простираются чуть дальше и ты планируешь как-то поддерживать и развивать отношения – используй совсем другое заклинание, иначе не достигнешь результата.

***
Если человек тебе интересен как человек, надолго и с удовольствием, а не на пару вечеров – пусть даже с не меньшим удовольствием, – то забудь о каких бы то ни было манипуляциях. Нельзя колдовать, ворожить, гипнотизировать, обманывать, за нос водить, запугивать – только всё испортишь. Перед тобой – целый мир, целый космос, и если этот мир примет самостоятельное решение допустить тебя к себе – считай, что тебе сказочно повезло.

***
Потом друзья выросли и поскучнели, восприятие притупилось — но только на время... Гусеница спряталась в кокон, ещё раз всё основательно обдумала — и вылетела в мир большой пёстрой бабочкой, радующей глаз. Ощущения стали ярче, чем в подростковом возрасте, — может быть, оттого, что к ним не примешивались больше надуманная тоска, высосанная из пальца горечь тринадцати прожитых лет, неумело имитируемый цинизм и прочие... детские болезни.

***
В идеале ты должен быть счастлив уже от того, что ты – это ты. А общение с писателями, книжки и фильмы, чай-кофе, друзья, девушки и прочие так называемые радости жизни могут быть, а могут и не быть. Но они ничего принципиально не изменят на твоём персональном небосклоне.

***
– Если стараешься быть хорошим не для того, чтобы стать хорошим, а ради каких-то посторонних благ, то и хорошим не станешь, и не получишь никакой награды, так что в итоге окажешься в двойном проигрыше. – Это почему же? – Потому что быть хорошим имеет смысл только для того, чтобы достичь очередной ступени внутреннего совершенства, ну, или, если угодно, гармонии с собой. И награда тут – не мимолётное благосклонное внимание знаменитости, о котором ты мечтаешь, а качественное изменение внутри тебя самого. Ты стараешься быть лучше, стараешься – оп! – становишься лучше и понимаешь, что тебе абсолютно по барабану, замечает тебя... или нет.

***
Человек, не сумевший вовремя реализовать своё заветное желание, упустивший его, спаливший зазря, чаще всего приходит к выводу, что не надо мечтать, не надо на что-то особенное надеяться: живи, как живётся, потому что могло быть и хуже. Это бесценное знание, полученное путём неправильного осмысления пережитого, вернее – не пережитого, люди с перегоревшим желанием с готовностью несут другим, даже если другие их об этом не просят.

***
Иногда, когда с человеком вдруг начинает происходить всё правильно — с его точки зрения правильно, так, как он сам для себя придумал и долго-долго мечтал, и это 'правильно' становится настолько очевидным, что глупо скрывать, - окружающие перешептываются: продал душу дьяволу, не иначе! А человек и не думал ничего продавать, он наоборот - снял свою душу с торгов, каких бы то ни было, и она, перестав быть товаром, наконец-то обрела желанную свободу и с легкостью получила все, что ей причитается.

***
Зима – это такое время года, когда природа подкрадывается к человеку совсем близко.

***
Взрослые — они как дети, только ещё хуже, потому что их никто не накажет за плохое поведение.

***
– Но люди же так хотят знать правду, и они, падлы, чувствуют, кто им её может сказать. – И ты говоришь? – ухмыльнулась Галина. – Небось, только того и ждёшь. – Может быть, и не жду. Но говорю. Отвечаю, если меня спрашивают. Только людям такая правда отчего-то совсем не нравится. Им интересно, чтобы ты им и правду сказал, и не обидел при этом. – Понятное желание, – протянула Марина. – Так говори им правду, не обижая. – А мне так не интересно. Хотите правды легко и задаром – получите. Либо ищите её сами, и тогда она не будет такой горькой. Понимаешь, мир любит всех. И тебя любит, и меня тоже. И даже эту кикимору сверху, которая нас заливает вечно.

***
Я первые тридцать лет своей жизни был очень обаятельным. Старался всем понравиться, да. Ненавидел за это себя, а также всех, перед кем я приплясываю на задних лапках – но продолжал быть хорошим парнем. Помню, ехал я в Ленинград, просыпался утром в поезде с перекошенной от злобы физиономией, вспоминал, что на перроне меня будут друзья поджидать, будь они неладны, и сразу же улыбочку включал, становился таким энергичным, славным, весёлым человеком. Один раз меня даже не узнали и в купе не хотели пускать: мол, бриться ушел вполне нормальный, хоть и хмурый, дядя, а явился ты, чучело счастливое.

***
– Но есть же какой-нибудь потолок? На чём-то все останавливаются же, достигают какого-то запредельно-космического уровня мудрости, ну и, я не знаю, самосознания, что ли – и останавливаются? Кастор крайне скептически взглянул наверх. – Это здесь у вас – потолок. А ты на улицу попробуй выйти и взгляни на небо. Оно не заканчивается никогда.

***
Я тебе рассказываю историю, и ничего мне за это не надо, даже веры в мои слова. А шарлатаны тоже вроде как истории рассказывают, и привирают не меньше моего – но требуют, чтобы им платили не за сказки как таковые, а за веру в их подлинность.

***
Поймал, стало быть, старик рыбку. «Прости чего хочешь, – говорит она, – только помни. Я рыбка не золотая, я – серебряная». «А какая разница? Желание-то ты выполняешь? » – удивился дед. «Выполняю, дедуля. Только это будет твоё последнее желание», – отвечает рыбка. Ну, старик подумал-подумал, загадал такое желание, ради которого и умереть не жалко. Рыбка его исполнила – и тут до него дошло, что оно было пустячным, а зато теперь у него появилось настоящее желание, и вот ради него-то как раз ему будет не жалко умереть. Подумать – подумал, и тут же умер ради предыдущего, пустячного.